Никита МарковПарадиз
Пролог. Автор
С угрюмым видом она брела за отцом. Пару месяцев назад ей исполнилось семь; для своего возраста она была очень большой девочкой, однако отец в сравнении с ней был просто громадный — на полроста выше. Вместе с отцом они двигались по ухоженной каменной тропинке вдоль сада прямиком к деревянной двери.
— Пожалуйста, веди себя хорошо, — наставлял её папа. — Не ругайся матом. Я не хочу, чтобы она подумала, что я тебя плохо воспитываю.
Девочка не ответила — лишь мельком бросила на него недовольный взгляд. Ей не терпелось побыстрее со всем этим покончить и вернуться домой; вернее, в гостиницу, где они сейчас и проживали. Отец подошёл к двери и позвонил. Через несколько секунд дверь отворилась — на пороге появилась красивая голубоглазая женщина, отец ей улыбнулся.
— Добрый день.
— Добрый, — кратко, так же улыбаясь, ответила женщина и взглянула на неё. — Привет, красавица. Как твоё имя?
Девочка склонила голову вниз, избегая взгляда женщины.
— Моя дочь Бильге, — ответил вместо неё папа и потрепал её по волосам, на что та сердито заурчала.
— Не трогай, — злобно прошипела Бильге, но так тихо, что её, скорее всего, никто и не услышал.
Женщина улыбнулась ей.
— Привет, Бильге, меня зовут Вивьен. Мы с твоим папой — стародавние друзья, ещё со школы. — Бильге продолжала молчать, на лице Вивьен была неловкая каменная улыбка, но затем она оживлённо продолжила: — Так, ну, что ж, проходите, чувствуйте себя как дома… в разумных пределах, конечно же, — с усмешкой прибавила она под конец.
— Хорошо, что предупредила, а то я уж собирался развалиться на диване с баночкой пива, — усмехнулся папа.
— Пива у меня нет, к сожалению, но вино, пожалуй, достать из погребка можно, в честь такого события.
Они вошли вовнутрь, и попали в гостиную, вдоль которой тянулось огромное окно с видом на сад. Гостиная заливалась вечерним, тёплым солнечным светом. В дальнем конце помещения стоял большой обеденный стол.
— Келвин, зайчонок! — ласково позвала Вивьен. — Спускайся вниз, к нам гости пришли!
По лестнице бежал маленький мальчик в клетчатой, красной рубашке. Он остановился прямо у подножия, когда увидел Бильге. Он перекинул взгляд на её отца, а затем снова на неё.
— Познакомьтесь друг с другом, — подсказала ему Вивьен шёпотом, будто актёру, позабывшему свою реплику.
Мальчик подошёл к Бильге и протянул ладонь.
— Привет, я — Келвин, — проговорил он тоненьким, натужным голоском. — А тебя как зовут?
Бильге взглянула на него хмуро — её раздражала чрезмерная наигранность «сцены».
— Тебе какое дело, пидорас? — проворчала она.
Келвин округлил глаза от удивления, как и его мать. Отец тут же ткнул Бильге в плечо.
— Бильге, ну, ты чего?! — буркнул папа. — Я же просил… — Затем, сменившись в тоне, он обратился к Вивьен: — Прости, пожалуйста.
— Ничего страшного, — смущённо отрезала она.
Отец приложил ко лбу ладонь и покачал головой.
— Боже, нет, это ужасно. Мне так стыдно. Я честно не понимаю, откуда она узнала такие слова.
— Мама, — обратился Келвин, — а что такое «пидорас»?
— Ничего, Келвин, — ответила ему мама. — Поиграй пока с Бильге, а мы с дядей Серханом пойдём на кухню — он поможет мне закончить готовить ужин. Мы вас позовём, когда накроем на стол.
Проходя рядом с Бильге, Серхан шёпотом ещё раз попросил её не материться. Взрослые ушли, оставив Бильге и Келвина наедине в гостиной. Они глядели друг на друга.
— Пойдём, — сказал Келвин и двинулся вверх по лестнице.
Девочка стояла как вкопанная и холодно глядела ему вслед. Он остановился почти у самого верха и обернулся.
— Эй! Ты чего стоишь?
Медленно она начала идти вслед за ним. Поднявшись по лестнице, они прошли вдоль коридора, стеленного длинным, белым ковром; в самом конце была такая же белая дверь — Бильге вошла внутрь следом за Келвином. В углу комнаты стоял огромный плюшевый медведь, на полу лежали машинки, солдатики и детали конструктора.
— Я сейчас играю, — пояснил Келвин, — а ты, если хочешь, смотри, как я играю.
Он присел на пол и начал что-то собирать из чёрных деталей конструктора. Бильге присела рядом с ним, глядя на то, как он играет. Её не покидало чувство, будто она находилась в яслях; ей хотелось бежать отсюда, будто снаружи было что-то более важное и ценное. Всё это напоминало сон — душащий, раздражающий сон; и всё же она поглядела по сторонам и сделала вывод, что окружение было достаточно реалистичным и чётким. Через пару минут она заскучала и обратила свой взор на выключенный телевизор.
— Эй, — сказала Бильге, обращая на себя внимание Келвина, и указала головой в сторону телевизора. — Может, его включишь?
— Мама говорит, что телевизор нельзя много смотреть, а то отупеешь. Она мне разрешает его включать только на один час в день.
Бильге нахмурилась от раздражения.
— Ну, так начни этот свой «один час в день» и дай мне пульт от телевизора, — проворчала она.
Келвин кивнул и передал ей пульт. Бильге переключала каналы, но не смогла найти свои самые любимые — на телевизоре стоял родительский контроль, блокирующий каналы выше самого низкого возрастного рейтинга.
— Скучные у тебя каналы. Какие-то детские.
— Да, — подтвердил Келвин, — мама говорит, что я ещё маленький и мне нельзя смотреть шоу для взрослых.
Бильге почувствовала тошноту от убогости этого места, однако у неё тут же появилась идея. С помощью пульта она зашла в настройки родительского контроля, но затем с горестью осознала, что на нём стоит пароль из четырёх цифр.
Какой же может быть пароль? Первым делом она попыталась вбить заводской — «1234». К сожалению, он оказался неверным.
Итак, какие у неё ещё имеются варианты? Первый вариант — это год рождения матери Келвина; второй вариант — год рождения самого Келвина, что вряд ли.
Что она знает о матери Келвина? Его мать — бывшая одноклассница её отца, почти ровесница (плюс-минус два года). Год рождения отца Бильге — 2613-ый. Ей нужно было опробовать комбинации в районе этого числа.
Бильге вбивала числа: 2611, 2612, 2613, 2614, 2615 и так далее; и дальше вниз, и дальше вверх (что уже было от отчаяния). Похоже, это не год рождения Вивьен.
Может всё-таки и год рождения Келвина проверить? Келвин младше Бильге — это точно.
«2633»? Нет… «2634»? Опять нет… «2635»? И это тоже неверно. Всё было бестолку.
Бильге была в полнейшем разочаровании и, будто находясь в прострации, продолжала вбивать числа всё выше и выше; и даже после нынешнего, 2640-го года. Конечно, это было глупо, и она это понимала — никто, как правило, не ставит в качестве пароля будущий год. И всё же она продолжала вбивать цифры — просто так, от нечего делать.
2650… 2651… 2652… 2653…
Она уже вбивала комбинацию «2654», как вдруг… Что? Сработало?! Экран сменился на меню настроек родительского контроля. Бильге вскочила с пола, не веря своим глазам. Возле опции «включить родительский контроль» была галочка — она её убрала. Теперь ей были доступны все каналы.
Она сразу же включила канал, где показывали сериалы с высочайшим возрастным рейтингом. На экране зомби напали на мужчину и начали жрать; из живота вываливались кишки, всюду брызгала кровь, мужчина издавал пронзительные крики боли. Омерзительность сцены казалась Бильге вкуснейшей наградой за все старания, которые она вложила в подбор пароля.
— Вот это по мне, — сказала Бильге.
Келвин, увидев такое зрелище, протяжно охнул от восторга, но тут же спохватился:
— Это, конечно, круто, но моя мама будет меня ругать за то, что я такое смотрю.
— А ты не смотри — играй дальше в свой конструктор.
Мальчик продолжал играть в конструктор, но время от времени всё же не удерживался от соблазна поглядеть на экран. Бильге была горда собой, будто совершила некий подвиг.
— Дети, кушать! — послышался снизу голос матери Келвина.
Мальчик тут же бросил свои дела и побежал вниз. Бильге выключила телевизор и направилась вслед за ним. Спустившись по лестнице, она увидела своего отца и Вивьен за обеденным столом. Отец нарезал лазанью на части и разлаживал по тарелкам. Мать Келвина разливала вино в бокалы: для себя и для отца Бильге. Дети присели за стол.
— Бильге, ты пробовала лазанью? — спросил отец.
В ответ она кивнула.
— Где? — удивился отец.
— Бабушка однажды приготовила, — ответила Бильге.
— Даже бабушка не готовит так хорошо, как Вивьен Горрети, — торжественно изрёк он, взглянув на Вивьен, на что та легонько улыбнулась. — Знаешь, её мать — профессиональный повар. Настоящий мастер итальянской кухни. Их рецепты передаются из поколения в поколение.
— Пахнет вкусно, да, — согласилась Бильге.
Как только отец разложил лазанью по тарелкам, все принялись за ужин. Бильге попробовала лазанью и оказалась в полном восторге, но постаралась не подавать виду. Она вообще не любила показывать истинные положительные эмоции окружающим её людям — только негативные, да и то не всегда.
— Вивьен, — обратился Серхан во время ужина, — так что там с переездом?
— Я работаю над этим, — ответила та. — Представляешь, Келвин мне на днях сказал, что тоже хочет переехать. Скажи ведь, Келвин? — Мальчик молчал, она посмотрела на своего сына. — Келвин, скажи дяде Серхану, что ты хотел переехать, — повторила просьбу Вивьен.
Наконец мальчик легонько кивнул. Бильге не понравилась агрессивная напористость его матери. Серхан, обращаясь к Келвину, продолжил разговор:
— Тебе понравится жить в Новом Риме, Келвин. Там очень красиво. А для твоей матери я нашёл хорошую работу.
— Посмотрим, — кивнула Вивьен. — Надеюсь, EWA одобрит мой проект.
— Неужели ты всё ещё волнуешься? — усмехнулся Серхан. — Твой проект, «Веста» — это настоящий шедевр. Мой отец уже видел пару чертежей и хорошо отозвался о них. Он ждёт тебя с нетерпением. — На эти слова Вивьен покачала головой.